Посейдон и Русалка - Александр Шляпин

День прошел на удивление быстро. Темень накатила на остров подобно занавесу в театре и буквально через час, все пространство вокруг меня погрузилось во мрак. Я лежал рядом с Барби, закинув на неё ногу. Я любил так спать с женой Валькой. Она грела меня своим телом, и я всеми фибрами души ощущал, как над нами порхают ангелы.

С одной стороны я проклинал её за то, что оказался здесь на острове, но с другой стороны я был благодарен ей за тот подарок, который спас меня от неминуемой смерти и разделил со мной моё одиночество. Как только стемнело, я услышал странное шуршание, исходившее от кокосовых пальм, окружающих этот остров. Приподнявшись, я прислушался и в этот миг до уха донесся звук упавшего на песок кокосового ореха.

– Я сейчас милая! Только гляну, кто это, – сказал я своей «подружке», и, поцеловав её, направился в сторону загадочного шуршания. Луна, словно ночная лампа, освещала все пространство острова, и я без особых усилий увидел, как возле кокосовых пальм суетятся странные животные. Они ловко влезали на голые стволы и, словно ножницами срезали мощными клешнями созревшие орехи. Сперва, мне хотелось расправиться с этими наглыми пальмовыми ворами, считая, что они покушаются на мою собственность. Но здравый смысл возобладал над эмоциями и я просто стал собирать срезанные плоды и складывать их в укромном месте, чтобы надолго обеспечить себя полноценным и свежим продуктом питания. Крабы трудились не покладая клешней, а я спокойно собирая их добычу, был по— детски счастлив, что на меня работают эдакие иноземные холопы. Теперь мне не нужно было лезть на пальму подобно обезьяне, за меня это делали шустрые крабы, которые в этом деле были настоящие профи. Крабы, как и белки, знали толк в качественных плодах и никогда не ошибались, срезая только полноценные и спелые кокосы.

Вскрыв ножом зеленую волосатую мякоть, я, сгорая от нетерпения, с невиданным азартом, разодрал её руками, чтобы добираясь до твердой скорлупы. Проковыряв кончиком ножа отверстие, я приложился и ощутил, как прохладный сладковатый на вкус сок наполнил мой рот.

– Боже мой, это же было Баунти! Это же то райское наслаждение, которое рекламируют по телевизору! – сказал я сам себе и погладил сытое брюхо.– Эх, сейчас бы ванную…

Остаток ночи прошел без происшествий. Припав к груди своей резиновой подружки, я уснул на ней, словно младенец, насытившийся материнским молоком. В животе приятно урчало, и я вполне был доволен своей судьбой, которая преподнесла мне такие сказочные приключения.

Проснулся я в тот момент, когда теплый солнечный луч, пронзив крону пальмы, упал мне на лицо. Барби была рядом. Её шелковистые искусственные волосы распластались на белоснежном песке. Издали можно было подумать, что она живая и просто пришла позагорать на этот дикий пляж.

Усевшись перед подружкой, я заворожено посмотрел на нее и в моей душе прокатились воздушные пузырьки, которые приятно щекотали все внутренности. Бог мой – она была прекрасна! Бережно прикрыв Барби пальмовыми ветками, я взяв свое нехитрое оружие отправился на водопой. Первые сутки на острове прошли без особых эксцессов. О скором возвращении домой, наверное, можно было забыть, и поэтому, необходимо было обустраивать жизнь вдали от дома и цивилизации. На первом плане было жилье и огонь. Без крыши над головой я был уязвим. Только стены и крыша могли спасти меня от холода, ветра и проливного дождя, который мог лить в этих широтах, целую неделю. И я пошел— пошел туда, где как мне казалось, можно было найти укромное место, чтобы возвести там свое бунгало. Я шел как можно осторожней. Мне не было ведомо о животном мире, который окружал меня. Всюду чудились страшные звери и гады на которых я насмотрелся в голливудских фильмах. Мне казалось, что вот— вот и мне навстречу попадется Кинг— конг или какая немытая, Гадзила, которые обитали на этом острове и считали его своим домом. Крепко сжимая полосатую рукоять своего стеклянного ножа, я прошел по острову несколько миль. Изучая следы, оставленные всякими животными на песке, я убедился, что крупнее кокосовых крабов, здесь никого не было. Облегченно вздохнув, я направился к торчащему среди острова вулкану. Мне хотелось забраться внутрь и раздобыть огня, чтобы скрасить свое меню жареным мясом пальмового вора. Пройдя еще несколько миль, я понял, что затея попасть в кратер не выдерживает никакой критики. Добраться до вершины не представлялось возможным. Крутой склон, усеянный острыми осколками вулканических бомб стали первым непреодолимым препятствием на пути цели. Слегка заморившись, я присел и стал с высоты птичьего полета, осматривать окрестность, откуда открывался прекрасный вид, как на остров, так и на окружающее его море. Бирюзовая вода простиралась во все края до самого горизонта. Легкий бриз делал водную гладь необычайно спокойной, и мне казалось, что небо отражается на её поверхности, придавая ей такой голубой цвет. Остров был небольшой. На север он простирался на три— четыре мили. С Запада на Восток он был больше, но не намного. На западной стороне сквозь пальмовую рощу просматривалась удивительной красоты лагуна. Теперь я точно знал, где будет стоять мое бунгало, где я проведу остаток жизни со своей резиновой женой.

– Фу, какая же гадость это имя! Какой хрен придумал имя Барби!? – спросил я сам себя и твердо решил переименовать её, придав ей что— то более прилично.

Барби обычно называли моряки портовых проституток, которые розовыми лосинами и короткими юбками завлекали возле кабаков, изголодавшихся по женской ласке мужчин. же, волею судьбы стала мне женой, а сожительница такого имени иметь не должна, твердо решил я.

– Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоpжетта. Вся жизнь вами. Как солнцем июльским согрета, – запел я, вспоминая женские имена, навеянные мне известной песенкой.

– Покуда со мной вы, клянусь, песня не спета, – продолжил я, и в эту секунду понял что я необычайно счастлив. Я был счастлив тем, что был жив. Я был свободен как птица в полете, и это новое ощущение придавало мне оптимизм и необыкновенное чувство радости. Валька же со своей долбанной норковой шубой, растворилась в моем сознании как сахар в стакане кипятка.

– Что Валюха, съела!? Получила шубку? – проорал я что есть мочи. – Фуфайку теперь носи— гадина! – вновь завопил, я надеясь что на подсознательном уровне она услышит мой крик души.

После того как я выплеснул все, что накопилось в моем сердце, мне настолько стало легко, что я тут же отправился к той голубой лагуне, которая манила меня чистотой воды и белизной пляжа. Я твердо решил строить свое убежище именно там.

Насвистывая себе под нос, севшую на язык песенку Андрея Миронова. Я стал спускаться с вулкана. Уже через несколько минут я вошел в изумрудные заросли местных джунглей, продолжая бубнить.

– Жаннетта, Жоржетта, Лизетта – Клянусь, песня не спета! Hе плачьте, сердце раня, смахните слёзы с глаз. Я говорю вам – до свиданья. Я говорю вам – до свиданья.

Так пробираясь сквозь заросли и на ходу набивая бананами утробу я вышел к этой таинственной лагуне. Клянусь, за всю жизнь я не видел прекрасней места. Белая коса пляжа тянулась мили на две. Высокая скала с расселиной как бы была построена природой, чтобы я мог поставить там свое бунгало и созерцать всю жизнь сие природное совершенство.

– Тут будет город заложен, назло надменному соседу, – сказал я сам себе и принялся своим ножом расчищать место для будущего дома. Целый день в поте лица я рвал траву, копал корни деревьев и рубил кустарник. Целый день ни маковой росинки кроме бананов, которые тут росли, будто крапива в средней полосе. К вечеру путь к расселине был готов. Теперь осталось вписать бамбуковые жерди в рельеф скалы, чтобы на всякий случай мое бунгало ни кто не смог обнаружить. Как только солнце приблизилось к линии горизонта, я поспешил к своей подружке, которую решил назвать простым русским именем Алиса. Всякие там Жоржеты, Лизетты и Жаннетты вызывали во мне чувство какого— то неприятия. Я не мог позволить себе иметь подружку с таким иноземным именем. А имя Алиса, звучало так романтично, так по— русски. В этот миг в душу что— то укололо, и я вспомнил заснеженные улицы родного города и запах смолянистых елей. Боже, как страшно очутиться одному вдали от родины, да еще и на необитаемом острове. Не спеша я ковылял по прибрежной полосе в сторону, где еще два дня назад меня выкинула океанская волна. Там было мое пристанище, да и сердце тянуло меня быстрее к своей подружке, с которой я мог перекинуться парой слов.

Внезапно мой глаз уперся в оползень, который сорвавшись с горы обнажив пласт глины. Это было настоящее чудо, и теперь я мог обзавестись своей посудой, в которой я мог готовить и из которой мог есть. Главная задача, которую я себе поставил на ближайшие два дня это добыча огня. Без огня я не смог бы просуществовать в этом мире. Мне нужен был очаг, нужно было тепло и горячая пища, к которой привык мой организм.